Без меня рынок неполный! – вздохнул я и взял в руки телефонную трубку – опять нужно куда-то наниматься.
Газета, в которой я работал, закрылась в начале этого года. В эпоху рынка мелкие издания мельтешили, как микробы, поглощая друг друга.
В общем, к следующему дню у меня сформировался огромный пакет предложений: сторож в православном храме или сторож в синагоге.
Прибежав к храму (пообщавшись с Нинико, женой моей, потом несколько часов бегаю, намагниченный ею), услышал звон колоколов: от него голуби снялись со своих мест и полетели вокруг церкви, а потом снова уселись на свои места. Я простоял службу, черпая силы из океаноподобного баса архидьякона, а потом подошел к настоятелю спросить о работе.
– Мы приняли человека только что – часа два назад, – сказал он, давая мне благословение. – Не держатся сторожа! То ли предыдущий проспал, то ли пропьянствовал – украли несколько дорогих крещальных купелей.
Я быстро зашагал к синагоге, обогнав мужчину, который вел за руку трехлетнего ребенка. “Пойми: обстоятельства выше нас!” – говорил отец сыну. Да уж, жизнь приковала меня к своей колеснице и тащит по кругу. Но нет, тут что-то не так. Ну вечером сяду, подумаю и опровергну. Сейчас некогда – я уже у синагоги.
Лет десять не был здесь, а когда-то преподавал иврит! Последнее, что помню из событий тех дней, – с кражей тоже связано: украли Тору, драгоценную, старинную, на кошерном пергаменте! Пришли молиться новые иудаисты, спросили, где Тора хранится, и... она исчезла вместе с ними. Старых евреев провели, как детей. Ну ПОСЛЕ ЭТОГО не говорите мне никогда о всемирном сионистском заговоре! В религиозной общине украли самое дорогое – священный рукописный свиток. О покраже заявили в Интерпол, но ни один масон палец о палец не ударил, чтобы помочь.
