«Романтик», «капитан юношеских романов», «морской волк с трубочкой», «прекрасный, настоящий талант» - отзывались писатели-современники о Куприне. А писал он о том, чего нам всем сегодня не хватает - о любви, сострадании, совести, о там, что делает человека настоящим. Как доктор Пирогов в «Чудесном докторе». Об удивительных женщинах – нежных и смелых – как Верочка Алмазова из рассказа «Куст сирени». Куприн – мастер эмоциональных, страстных историй, читая которые появляется ощущение теплоты в обыденном течении жизни.

Алмазов пришел домой расстроенный. Сколько было положено времени и сил, чтобы поступить и учиться в Академии генерального штаба. И вот теперь, из-за пятна зеленой краской на плане, который он делал до трех часов ночи, вся его учеба может пойти прахом.

«На дебаркадере одного из московских вокзалов шумно двигалась взад и вперед пестрая, разноголосая толпа. Окрики артельщиков, быстро и ловко сновавших с тюками и тележками, мимолетные отрывки обыкновенных вокзальных разговоров, шарканье нескольких сот ног о плитяной помост, – все это, вместе с шипением машины, сливалось в утомляющую своим ритмическим однообразием суету…»

Утренняя городская новость вызвала много толков. Речь шла о двойном самоубийстве из-за несчастной любви: чиновника местной палаты и его любовницы, модистки лет семнадцати. Но герой рассказа берется поведать историю из собственного прошлого, в которой, по его словам, будет не меньше страданий и радостей, чем скрывает за собой это происшествие…

Начало XXVI столетия. Планета превращена в пышный сад, машины свели работу к четырём часам в день, отсутствуют войны, исчезли пороки и процветают добродетели. На Земле царит мирное и сытое благополучие. Наследные правители бескровно уступили духу времени и сошли со своих тронов. Но многие из их потомков, уверенные в божественности преемственной власти, отказались от общения с чернью и не перестали считать себя повелителями и отцами наций. Народное правительство построило для них в общественном парке большой и удобный дом, где короли и великие герцоги проживают свой век…

Начало XXVI столетия. Вся планета, благодаря гению человека, превращена в пышный сад, машины свели работу к четырём часам в день, отсутствуют войны, исчезли пороки и процветают добродетели. Земные властители уступили духу времени и сошли с своих тронов, чтобы раствориться в народе и принять участие в его созидательном труде.

Но многие из их потомков, уверенные в божественности преемственной власти, отказались от общения с чернью и не перестали считать себя повелителями и отцами наций. Народное правительство построило для них в общественном парке большой и удобный дом, где короли и великие герцоги доживают свой век. И вот однажды, весной, в парк, на прогулку, прих маленькая девочка…

Одесский юмор – явление уникальное. Это особый жанр – блестящее остроумие, афористичность и естественность, неподражаемый стиль и самобытный язык, живая интонация и удивительная легкость выражения.

В сборнике представлены рассказы, фельетоны, пародии, зарисовки, так или иначе связанные с Одессой. Их авторы – признанные классики сатиры и юмора – родились в этом городе, как Илья Ильф или Саша Черный, начинали здесь свою литературную деятельность, как Влас Дорошевич, или просто талантливо и весело писали об Одессе и одесситах, как Куприн, Аверченко или Тэффи.

1. Аркадий Аверченко

Одесское дело
Одесса
Бандитовка

2. Александр Архангельский

Мой первый сценарий (Пародия на И. Бабеля)
Раскаянье (Пародия на Ю. Олешу)
Я спешно… (Пародия на В. Катаева)

3. Давидка Г. (Давид Гутман)

Фоксик

4. Влас Дорошевич

Одесский язык

5. Владимир Жаботинский

Белка

6. Ефим Зозуля

Что людям не надоедает
Как люди скучают

7. Илья Ильф

Галифе Фени-Локш
Антон «Половина-на-Половину»
Путешествие в Одессу (Памятники, люди и дела судебные)

8. Александр Куприн

Белая акация

9. Незнакомец (Борис Флит)

Болеют
Веселая прогулка

10. Тэффи

Из книги «Воспоминания»
Фавн (Вацлав Воровский)
Пропавшая скрипка

11. N.

Одесские иллюзионы

12. Саша Черный

Голубиные башмаки

13. Семен Юшкевич

Дудька забавляется

14. Мирон Ямпольский

Свадьба Шнеерсона